Интерпретативная антропология

ИНТЕРПРЕТАТИВНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, направление в американской культурной антропологии конца 1970-х - начала 1990-х годов. Сформировалось как продолжение идей, развивавшихся на организованной Т. Парсонсом и К. Клакхоном кафедре социальных отношений Гарвардского университета в 1950-х годах и затем развитых её выпускниками К. Гирцем, Д. Шнейдером и др. в Чикагском университете в 1960-х годах. Ядро интерпретативной антропологии первоначально составили ученики и коллеги Гирца по Чикагскому университету и Принстонскому институту высших исследований (Д. Маркус, М. Фишер, Ш. Ортнер, Р. Росальдо, М. Росальдо, П. Рабиноу, Д. Клиффорд, Д. Бун); впоследствии к направлению примкнули ученики второго поколения (Р. Хандлер, Д. Фобион), а также американские антропологи и культурологи С. Тайлер, Э. Брунер, Р. Вагнер, Т. Мараньяо, В. Крапанзано, Ш. Трэвик, английские антропологи М. Стретерн, Т. Асад и др.

Интерпретативная  антропология возникла как реакция на позитивизм и сциентизм (искусственное жанровое уподобление естественным наукам) американской антропологии 1960-70-х годов. В противоположность им, интерпретативная антропология делает основной акцент на понимании изучаемых фактов и, опираясь на постановку эпистемологических проблем как в естественных, так и в гуманитарных науках (Т. Кун, Л. Февр и др.), трактует понимание как интерпретирующий процесс (смотри также Интерпретативная социология). Согласно К. Гирцу, «антропология - не экспериментальная наука, ищущая закон, а интерпретативная, ищущая значение». Сама фиксация фактов учёным есть изначально интерпретация, обусловленная специфическими традициями и условиями восприятия. Культура предстаёт как текст, который прочитывается по-разному не только разными исследователями, но и одним и тем же исследователем в разных обстоятельствах. Интерпретация фактов происходит в двух аспектах, по Гирцу, - «в чужой культуре» (being there) и «в своей культуре» (being here). Антропологическое знание рассматривается с либерально-релятивистских позиций как предмет консенсуса, достигаемого благодаря диалогу между участниками «социального разговора». Цель антропологии (как и любого гуманитарного познания вообще) - расширение границ общечеловеческого разговора. Задача антрополога - анализ многоголосности и многозначности этого разговора. При этом ключевое значение придаётся культурному переводу на двух уровнях: переводу смыслов и ценностей другой культуры на язык смыслов и ценностей собственной; переводу личного опыта, трансформированного данным диалогом, на концептуальный язык научного дискурса. Исходя из этого, важнейшее значение приобрели частные эпистемологические проблемы - проблемы условий наблюдения и особенностей производства знания в полевых условиях, его репрезентации в научной монографии, стратегий культурного перевода в жанрах разных научных школ и т. д. Подход интерпретативной антропологии к антропологическому знанию потребовал новых методологических установок, культурной критики антропологом установлений собственного общества.

В противоположность пониманию культуры как неделимой и статичной модели в американской антропологии 1-й половины 20 века, интерпретативная антропология видит в ней комплекс динамичных и взаимопроникающих систем, на основе которых человек формирует своё нормативное видение мира и поведение, т. е. переводит полученные от них импульсы в картину своего внутреннего опыта и субъективной обыденной реальности. В жизни человека необходимо наступают моменты, когда эта обыденная картина реальности становится неадекватной. Тогда он сознательно или несознательно выходит за пределы внутреннего понимания мира, исправляя ранее воспринятые им понятия понятиями, получаемыми из «трансцендентных» (по сравнению с обыденной реальностью) культурных систем: религии, идеологии, науки, искусства и т.д. Будучи скорректированными, понятия снова незаметно вступают в область внутреннего ординарного смысла. Весь процесс жизни, таким образом, проходит в дуальном, диалектическом единстве субъективной реальности и её культурно преобразованной картины.

Для более полного отражения этой многозначности и многоуровневости культуры в антропологическом исследовании предлагается метод системного анализа, а также приём насыщенного описания (thick description), подразумевающий вычленение локализованных репрезентативных ситуаций, которые подвергаются многостороннему анализу с разных точек зрения. «Драматургическая» модель культуры, характерная в особенности для трудов К. Гирца, и приём насыщенного описания в интерпретативной антропологии оказали влияние не только на антропологические, но и на исторические исследования последней четверти 20 века, особенно на «новую культурную историю», в частности на историков «принстонской школы» (Р. Дарнтон, Н. 3. Дэвис и др.).

Критикуя сохранявшуюся в антропологических исследованиях «империалистическую» ментальность и сопровождающий её в теоретическом смысле эволюционно-унификаторский подход, интерпретативная антропология выступала против понимания объекта антропологии в парадигмально архаизированной форме как «удалённого» во времени и пространстве, «неразвитого» с социальной или культурной точки зрения, «примитивного» по организации и выдвинула требование «репатриации» антропологии - перенесения объекта исследований из экзотических реалий «домой», то есть обращения к изучению того, что конституирует собственное современное общество и его культуру.

Последователи интерпретативной антропологии призывали к критическому пересмотру модели «четырёх областей» (four-field approach), на которые начиная с Ф. Боаса разделяется американская антропология (культурная антропология, физическая антропология, археология и лингвистика), и призывали к более широким взаимодействиям антропологии с философией, социологией, политэкономией и другими областями гуманитарного и общественно-научного знания.

Интерпретативная  антропология прекратила существование как оформленное направление к середине 1990-х годов. К этому времени многие её постулаты были усвоены антропологическим сообществом (в частности, были использованы складывающейся в это время дисциплиной Cultural Studies) и другими науками (политологией социологией, историей).

Лит.: Rosaldo М. Knowledge and passion. Camb., 1980; Boon J. Other tribes, other scribes. Camb., 1982; Writing culture / Ed. J. Clifford, G. Marcus. Berk.; L., 1986; Clifford J. The predicament of culture. Camb., 1988; Geertz С. Works and lives. Stanford, 1988; Handler R. Nationalism and the politics of culture in Quebec. Madison, 1988; Ortner S. High religion. Princeton, 1989; Fischer М. Debating Muslims. Madison, 1990; Marcus G. Lives in trust. Oxf., 1992; Geertz С. The interpretation of cultures. 2nd ed. L., 1993; Елфимов А. Л. Размышления о судьбах науки [интервью с Д. Маркусом, М. Фишером и С. Тайлером] // Этнографическое обозрение. 1996. № 6; Rosaldo R. Culture and truth. 2nd ed. L., 2003; Rabinow Р. Reflections on fieldwork in Morocco. 30th ed. Berk.; L., 2007.