Канарские языки

КАНАРСКИЕ ЯЗЫКИ, подсемья языков, которые вместе с берберо-ливийскими языками (берберскими языками) составляют семью, входящую в афразийские языки. Часто именуются гуанчскими по название «гуанчи» (от «гуан-чинет» - изначально самоназвание аборигенов только острова Тенерифе, позднее ошибочно распространённое на жителей остальных Канарских  островов; смотри Гуанчи). Их ареалом были семь островов Канарского архипелага; вымерли к 18 веку. Больше всего сохранилось материалов с островов Тенерифе и Гран-Канария, меньше - с островов Пальма, Гомера, Иерро, Лансароте, Фуэртевентура. Это зафиксированные в записях европейских хронистов 15-17 века свыше 1000 отдельных слов (в основном культурных терминов, топонимов и антропонимов) и около 30 фраз с довольно неясным содержанием, а также немногочисленная субстратная лексика (смотри Субстрат) современного канарского диалекта испанского языка.

Внутреннее членение канарских языков неясно. Имеется много общей лексики, в том числе, возможно, заимствованной из одних канарских языков в другие. В фонетике и во фрагментарно восстанавливаемой морфологии канарских языков много общих черт с берберскими языками, особенно с туарегскими языками, что может объясняться как архаичностью последних, так и вторичными контактами. Миграция на Канары во 2-й половине 1-го тысячелетия нашей эры группы туарегов, говоривших на диалекте ахаггар, постулирована А. Ю. Милитарёвым (Россия) на основании анализа группы слов канарских языков с уникальным фонетическим развитием, характерным только для ахаггара, и некоторых параллелей в культуре. Разделение берберских и канарских языков предположительно произошло в 3-2-м тысячелетии до нашей эры в районе Ливийской пустыни, откуда будущее население Канар мигрировало через Сахару к атлантическому побережью Западной Африки и далее на Канарские острова.

Фонологическая система канарских языков восстанавливается на основании анализа различных систем транслитерации канарских слов, применяемых разноязычными европейскими хронистами, с учётом фонетических процессов в родных языках хронистов в период записи, а также с помощью берберских параллелей. Реконструируемый вокализм -а, i, u, е, о, ә. Консонантизм близок праберберскому. Сохраняется ларингальный h, соответствующий туарегскому h (выпавшему в других берберских языках); берберскому γ/qq соответствует канарский эмфатический увулярный смычный, передающийся графически то как глухой, то как звонкий. С такими же графическими колебаниями передаются и канарские переднеязычные, соответствующие берберским *̣z/*̣ṣs, *̣d/*̣ṭt, что свидетельствует о нерелевантности оппозиции глухость-звонкость для канарских эмфатических. Предположительно восстанавливается серия огубленных заднеязычных. Удвоенный ww даёт (g)g^w, как и во многих берберских. Имеются случаи аффрикатизации к > č; характерная черта языка острова Тенерифе - чередование t/ č. Смычный b имеет спирантизованный вариант. Берберскому f соответствуют в канарских языках f и более редкий р. Структура слога «гласный», «гласный+согласный», «согласный+гласный», «согласный + гласный + согласный»; имеются немногочисленные случаи стечения согласных в анлауте.

Для морфологии имени характерны форманты общеберберо-канарского происхождения, восходящие к общеафразийским. Это префиксы: а- вероятно, старый артикль в стадии лексикализации (сравни idafe - aidafe), ta-, te- (< *tә-?), ma-; конфиксы: ta-... -ta/е, te/i-...-te - по-видимому, показатели единичности и женского рода, ta-...-а/en, ti-...-an, ti-...-t-an, а-/i-...-en, а-...-t-an, оформляющие множественное число, собирательные имена, названия веществ. Встречаются имена с суффиксами -t, -te/а, например bano-t ‘копьё’. Имеются случаи образования существительных со значением уменьшительности с помощью инфикса -ау- (например, в записях разноязычных европейских хронистов: ara ‘коза’, hara ‘овца’, jaira ‘козочка’). Немногие сохранившиеся прилагательные соответствуют берберским моделям. Выделяются притяжательные местоимения 1-го лица множественного числа -ka (mai-ca ‘мать наша’), 2-го лица единственного числа -t (zahañа-t ‘вассал твой’); 3-го лица единственного числа мужского рода -s (ati-s ‘отец’, буквально - ‘отец его’), соответствующее берберскому *-(ә)s; а также объектное местоимение 1-го лица единственного числа -е, соответствующее берберскому *-ī. Сохранились 2 списка числительных, по-видимому, с островов Гран-Канария и Тенерифе, большей частью совпадающих с берберскими. В глаголах предположительно выделяются показатели 1-го лица единственного числа -са после гласного, -әс после согласного (< *-ka/*-әк или < *-qa/*-әq); 2-го лица единственного числа -са (< *-ка?) и 3-го лица единственного числа у-; сравни соответственно берберские показатели 1-го лица единственного числа *-аγ, 3-го лица единственного числа *у/i- [но не 2-го лица единственного числа - здесь с показателем в канарских языках формально совпадает берберское объектное местоимение 2-го лица единственного числа *-(ī)k].

Небольшой корпус сохранившихся фраз позволяет извлечь следующую информацию о синтаксисе канарских языков: в притяжательных конструкциях название обладаемого предшествует названию обладателя; встречается так называемый «nota genitivi» n общеафразийского происхождения, передающая отношения между существительными, соответствующие русскому родительному падежу; в нескольких поддающихся анализу глагольных предложениях сказуемое стоит на первом месте.

В канарских языках наиболее распространены корни с двумя и тремя согласными; встречаются сложные слова и имена-предложения. Помимо лексических заимствований из ахаггара, А. Ю. Милитарёв выделяет небольшую группу заимствований из северно-берберских языков (в том числе несколько перешедших из них арабизмов, например arba ‘четыре’), указывающую на вторую, более позднюю, чем ахаггарская, волну миграции на Канары из Северной Африки, уже находящейся в зоне арабского влияния, а также несколько слов из египетского (например, тенерифе «ахо» ‘мумия, труп’ от египетского ʼʼ ḫ ‘дух, умерший’) и других африканских языков (западных чадских языков и, возможно,  восточных кушитских языков).

Канарские  языки бесписьменные. Сохранились (большей частью на острове Иерро) краткие наскальные надписи, исполненные, по А. Ю. Милитарёву, ахаггарской разновидностью тифинага (современного письма туарегов, восходящего к ливийскому письму) и оставленные туарегоязычными мигрантами; несколько надписей им дешифрованы и прочитаны по-ахаггарски.

Канарские  языки изучаются с 18 века. В 20 веке Д. Аберкромби (Великобритания) и Д. Вёльфель (Австрия) предполагали родство канарских языков с берберскими, поставленное под сомнение ведущим берберологом А. Бассэ (Франция), указавшим на неточность многих сопоставлений. Крупнейший исследователь канарских языков, как в плане каталогизации разрозненных материалов, так и в плане их лингвистического анализа, - Вёльфель.

Наскальные надписи изучают в Институте канарских исследований имени Вёльфеля в Халлайне (Австрия). Канарские  языки исследуют в Испании и на Канарских  островах.

Лит.: Wölfel D. Monumenta linguae Canariae. Graz, 1965; Militarev А. Tamahaq Tuaregs in the Canary Islands // Aula Orientalis. 1989. № 6; Айхенвальд А. Ю., Милитарев А. Ю. Берберо-ливийские языки // Языки Азии и Африки. М., 1991. Т. 4. Кн. 2; Милитарев А. Ю. Гарамантиада в контексте североафриканской истории // Вестник древней истории. 1991. № 3.