Князья служилые

КНЯЗЬЯ СЛУЖИЛЫЕ, статусная категория титулованных лиц из Рюриковичей и Гедиминовичей в последней четверти 14 - середине 16 века, в рамках которой бывшие стольные князья и князья удельные интегрировались в состав единой знати (титулованной и нетитулованной) формировавшегося Русского государства и Великого княжества Литовского (ВКЛ); непосредственные вассалы правящих государей. Термин и синонимичные ему понятия («князья, которых ми Бог поручил», «князья служебные», «князья, которые служат с отчын») фиксируются официальными и законодательными документами, при этом фактически отсутствуют в летописях и других нарративных текстах (в летописании середины 16 века к ним близок по смыслу термин «княжата»). По этим сведениям, современники относили к князьям служилым титулованных лиц, которые не находились в прямом кровном родстве с представителями правящих династий и сохранили родовые вотчины (с властными прерогативами в отношении податного населения) в качестве пожалований правящих князей с условием обязательной военной службы. В историографии понятие «князья служилые» не имеет строгого определения: по мнению одних исследователей, к ним относились только князья Верховских княжеств в 1-й половине 16 века (М. Е. Бычкова; отчасти Зимин), другие видели в них особую корпорацию с более широким генеалогическим составом (Зимин), третьи сближали их с князьями удельными по ряду властных характеристик (В. Б. Кобрин) и т.д. Князьями служилыми нередко также считают князей-наёмников (Рюриковичей и Гедиминовичей) на военной службе в Новгороде и Пскове в 14-15 веках (несмотря на то, что термин не встречается даже в официальных новгородских и псковских текстах).

В Северо-Восточной Руси князья служилые начали играть заметную роль в социально-политической жизни в 1380-1450-е годы, когда усилились тенденции к поглощению Московским великим княжеством ранее самостоятельных княжеств, прежде всего в границах Владимирского великого княжения. Подобные перемены санкционировались Ордой, так как подразумевали изменения в системе ярлыков и платежей дани. Соответственно и старшие князья, и их кровные родственники утрачивали верховый суверенитет над территорией княжества и ряд властных прерогатив (включая право пожалований), которые перешли к великим князьям московским. Тем самым кардинально менялся статус бывших «стольных» и удельных князей - они становились князьями служилыми великих князей московских.

Документально фиксируются два типа князей служилых - с индивидуальным статусом и в составе локальных территориально-клановых корпораций. Князья служилые обоих типов владели родовыми вотчинами, но уже как «жалованьем» (и реальным, и формальным) московских правителей, вассалами которых они теперь являлись. Отъезд князя служилого к иному князю (великому или удельному) влёк за собой автоматическую конфискацию его земельной собственности. В статьях договоров великих князей между собой или же правящих князей с удельными, в которых формулировался взаимный или односторонний (только князьям удельным) запрет на приём князей служилых «с отчинами», князья служилые выступали только как объект междукняжеских соглашений. Также князья служилые не являлись и субъектами отношений с Ордой. Только в возможных соглашениях с другими князьями служилыми из своего же клана по поводу родовых владений, а также в частноправовых сделках под контролем великого князя и членов своего рода князья служилые выступали как субъекты права. Военная служба самих князей служилых не зависела от того, участвовал ли великий князь в военных действиях лично, - они были обязаны «сесть на коня» или отправить свои отряды согласно приказу великого князя. Различия между князьями служилыми с индивидуальным или групповым статусом заключались в размерах их родовых вотчин, в объёме их властных прерогатив на эти земли и податное население, в количестве вассалов (у князей служилых с индивидуальным статусом вотчины были заметно крупнее, объём прав - значительно шире, а служилых бояр, детей боярских и т.п. лиц у них на службе было намного больше). Различалась процедура оформления их отношений с великим князем (у князей служилых с индивидуальным статусом это документ договорного типа - «жалованная грамота в докончание»; с князьями служилыми в составе территориально-клановых групп заключались, скорее всего, традиционные устные соглашения, дополнявшиеся порой частноправовыми сделками князей служилых с членами великокняжеской семьи).

В соответствии с юридическими нормами у удельных князей не должно было быть князей служилых, однако в результате передачи основной части Белозерского княжества в удел князю Андрею Дмитриевичу князья служилые из белозерских Рюриковичей оказались на службе у него, а затем у его сына, князя Михаила Андреевича. Вследствие различных обстоятельств (социальных, международных и внутриполитических) в 1390-1450-е годы среди суздальских Рюриковичей преобладали князья служилые с индивидуальным статусом. Стародубские Рюриковичи (князья Стародуба на Клязьме) образовывали локальную территориально-клановую корпорацию при наличии отдельных князей служилых с индивидуальным статусом; у части ярославских и ростовских Рюриковичей, а также у основной массы князей Оболенских формировались аналогичные группы. С середины 15 века князья служилые могли входить в состав Боярской думы князей, на службе у которых они находились. Во 2-й половине 15 века постепенно исчезала группа князей служилых с индивидуальным статусом, при этом категория князей служилых регулярно пополнялась, в том числе за счёт основной массы ярославских Рюриковичей и части ростовских, унифицировался статус локально-родовых корпораций князей служилых и их учёт в составе Государева двора (вошли в него не позднее 2-й четверти 15 века).

По завещанию великого князя московского Ивана III Васильевича князья служилые «Московской земли и Тверской» сохраняли родовые вотчины только при условии службы великому князю московскому Василию III Ивановичу. Ему же должны были служить князья служилые с индивидуальным статусом, иммигрировавшие в конце 15 - начале 16 века из ВКЛ: князья Стародуба Северского Семён Иванович и его сын Василий Семёнович Стародубские (сын и внук удельного князя можайского Ивана Андреевича), а также князь Василий Иванович Шемячич - внук князя Дмитрия Юрьевича Шемяки (их владения по размерам территории, численности вассалов, объёму властных прерогатив приближались к княжествам удельных князей Московского великого княжества, чему также способствовало дальнее родство этих князей с великим князем московским); верховские князья из новосильской ветви черниговских Рюриковичей (князья Белёвские, Воротынские, Одоевские); из Гедиминовичей - князья Трубецкие, князья Вельские; князь М. Л. Глинский (в 1508-14). Указанные лица сохраняли свои родовые вотчины уже как пожалования великих князей московских и великих князей литовских 2-й половины 15 века (на территориях, вошедших после русско-литовских войн конца 15 - 1-й четверти 16 века в состав Русского государства). Некоторые из них получали от московских государей новые земли «в вотчину и в удел», что фиксировало их правовой статус как князей служилых с индивидуальным статусом. Массовый приток в Русское государство лиц, получавших статус князей служилых, значительно способствовал дальнейшему существованию категории князей служилых. В 1526 году на русскую службу выехал Ф. М. Мстиславский, бывший удельный князь в ВКЛ, на тех же правах пожалованный владениями в Русском государстве и положением князя служилого с индивидуальным статусом.

С конца 15 века происходил переход от вассальных связей к подданству, изживали себя корпоративные формы военной службы князей служилых, постепенно начинали преобладать персональные служебные назначения князей служилых, их родовые вотчины подверглись размыванию (в том числе под давлением и под контролем верховной власти); благодаря бракам, покупкам, обмену и другим сделкам или же от великого князя князья служилые получали владения вне родовых территорий (поместий и вотчин). Традиционно учётный характер носили записи князей служилых в некоторых документах двора середины 16 века по спискам князей служилых с индивидуальным статусом, а также по спискам князей служилых в составе территориально-родовых корпораций с параллельной их фиксацией в другой документации по статусно-чиновным группам членов двора (думным чинам и так называемым московским). Всё это означало, что категория князей служилых во 2-й трети 16 века как форма интеграции ранее самостоятельных и удельных князей Северо-Восточной Руси в состав формирующейся знати Русского государства утратила свою актуальность. Решающий удар по родовому землевладению князей служилых был нанесён земельной политикой опричнины. Последний раз перечень князей служилых как несомненный реликт прежнего деления знати фигурировал в боярском списке 1588/89 при восстановлении в начале правления царя Фёдора Ивановича доопричной структуры Государева двора.

В ходе завоевания и присоединения к ВКЛ бывших древнерусских княжеств в 14-15 века ранее самостоятельные князья Рюриковичи переходили там на положение князей служилых. Они оказывались вассалами как великих князей литовских, так и удельных князей Гедиминовичей. Князья служилые с индивидуальным статусом находились в зависимости от великого князя литовского. Таковыми были князья Верховских княжеств (до конца 15 века), иммигранты из Московского великого княжества (можайский князь Иван Андреевич с детьми, князь Иван Васильевич Ярославич из серпуховско-боровских удельных князей, князь Иван Дмитриевич Шемячич, верейский князь Василий Михайлович, сын удельного князя Михаила Андреевича и др.), выдвинувшиеся на литовской службе отдельного лица из числа местных Рюриковичей.

Князья служилые с групповым статусом существовали, прежде всего, в восточном, отчасти юго-западном порубежье ВКЛ при сохранении особых родовых княжеств в рамках постепенно унифицировавшегося административного деления на воеводства. Наиболее известны князья Друцкие (смотри в статье Друцкое княжество; ещё в 15 веке они дали ряд княжеских родов и фамилий в ВКЛ и России - князья Бабичевы, Друцкие-Соколинские, Друцкие-Озерецкие, Друцкие-Конопли и др.), князья Огинские и Мосальские (из карачевско-козельской ветви черниговских Рюриковичей), князья Острожские (скорее всего, из черниговских Рюриковичей), князья Вяземские, Крошинские, Козловские и др. (все из смоленских Рюриковичей) и др. За единичными исключениями, категория князей служилых в ВКЛ исчезла не позднее 1-й четверти 16 века.

Традиционно в отечественной и зарубежной историографии к князьям служилым относят также ряд схожих категорий знати, не удовлетворяющих, однако, всем условиям, определяющим князей служилых. Во-первых, это князья на службе великих князей московских и удельных князей в 15 - середине 16 века, не сохранившие родовых вотчин. Подобные примеры существовали и ранее, ещё в домонгольское время (например, князь Иван Ростиславич Берладник, будущий туровский князь Юрий Ярославич до 1157), а также в 13-14 века. В указанный период таковыми были эмигранты из ВКЛ (Хованские, Патрикеевы, Булгаковы, Щенятевы и др. из удельных князей Гедиминовичей; князья Бабичевы из рода князей Друцких), выезжие князья из других княжеств Северо-Восточной Руси (князь Д. Д. Холмский из тверских удельных князей; князья Пронские из рязанских Рюриковичей и др.), не получившие от великих князей московских и удельных князей владений «в вотчину и в удел». К ним примыкали выходцы из княжеских домов Рюриковичей, полностью или в значительной мере утративших в конце 15 - 1-й трети 16 века родовые земли и служебные связи с родичами [князья Гагарины, старшая линия князей Ромодановских и др. из Стародубских Рюриковичей (князей Стародуба на Клязьме), князья Голенины и др. из сретенской ветви ростовских Рюриковичей, ряд фамилий из ярославских Рюриковичей и князей Оболенских]. Некоторые из них обладали весьма значительной недвижимостью и были выдающимися государственными (князь И. Ю. Патрикеев) и военными (князь Д. Д. Холмский) деятелями.

Во-вторых, по ряду признаков к князьям служилым с индивидуальным статусом были близки во 2-й половине 15 - начале 17 века выходцы из династий казанских, крымских, астраханских и сибирских Чингисидов, получавших во владение (как правило - срочное, ненаследственное) те или другие города с округой, что реально давало им право на различные доходы с податных людей (чаще всего жаловались Кашира, Звенигород, Серпухов, иногда Юрьев-Польской и др.). Эти царевичи во главе своих отрядов принимали активное участие в военных кампаниях русской армии и нередко использовались как московские ставленники в борьбе за ханский трон в Казани и Астрахани. Наиболее известны Мухаммед-Эмин, Абд аль-Латиф, Шах Али, Джан-Али, Дервиш-Али, а также принявшие крещение казанский царевич Кудай-Кул (Худай-Кул; в крещении с 21.12.1505 Пётр Ибрагимович), женатый с 25.1.1506 на сестре великого князя московского Василия III Ивановича - Евдокии Ивановне, а также последний казанский хан Ядгар-Мухаммед (в крещении Симеон Касаевич). Особый статус имели царевичи и цари, владевшие Касимовским царством.

В-третьих, к князьям служилым иногда относят князей Рюриковичей и Гедиминовичей, находившихся на службе в Новгороде и Пскове. Они не имели наследственных прав на выделяемые им «в кормление» («хлебокормление») города с сельской округой, обладая лишь административно-судебными правами над податными людьми и правом на сбор ряда доходов. Правда, приезд в Новгород в 1333 году первого князя-наёмника, литовского князя Нариманта Гедиминовича, сопровождался передачей ему городов (Ладоги, Орешка, Корелы), Корельской земли и половины Копорья «в отцину, и в дедину, и детем его», но этот порядок не закрепился. Впоследствии, в зависимости от политической и военной конъюнктуры, а также от знатности князя, размеров и подготовленности его войска число жалуемых князю городов варьировалось (последний великий князь смоленский Юрий Святославич в 1404 получил 13 городов). Процедура включала предварительные переговоры и заключение официального соглашения по решению веча. Во 2-й половине 14 века и до середины 15 века в Новгородской республике существовала система из двух князей-наёмников, причём вторые князья получали обычно половину Копорья, или Яму (ныне Кингисепп), а в отдельных случаях - иные пригороды в западном порубежье. В этой роли нередко оказывались белозерские (возможно, ещё с начала 14 века), смоленские, а в 1440-70-х годах - суздальские Рюриковичи, которые воевали вместе с новгородцами против московских войск (1456, 1471, 1478). В Пскове князья-наёмники известны с последних десятилетий 14 века (главным образом Гедиминовичи, частью - смоленские Рюриковичи), с начала 15 века эту функцию выполняли, как правило, представители ростовских и суздальских Рюриковичей, князей Оболенских и др., поставленные по рекомендации или с согласия великих князей московских. По процедуре порядок выбора и утверждения псковских князей был близок к новгородскому.

Лит.: Веселовский С. Б. Последние уделы в Северо-Восточной Руси // Исторические записки. М., 1947. Т. 22; Мордовина С. П. Служилые князья в конце XVI в. // Труды Московского государственного историко-архивного института. М., 1970. Т. 28; Зимин А. А. Служилые князья в Русском государстве конца XV - первой трети XVI в. // Дворянство и крепостной строй России XVI-XVIII вв. М., 1975; он же. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой трети XVI в. М., 1988; Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.). М., 1985; Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. М., 1986; она же. Правящий класс Русского государства // Европейское дворянство XVI-XVII вв.: границы сословия. М., 1997; Кром М. М. Меж Русью и Литвой. М., 1995; Бенцианов М. М. Княжеские родовые корпорации в Дворовой тетради 50-х годов XVI в. (князья Оболенские, Ростовские, Суздальские, Ярославские, Стародубские, Мосальские в середине XVI в.) // Историческая генеалогия. 1995. №8; Янин В. Л. Новгород и Литва. Пограничные ситуации XIII-XV вв. М., 1998; Назаров В. Д. О титулованной знати России в конце XV в. (Рюриковичи и Гедиминовичи по списку двора 1495 г.) // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. М., 2000; он же. Докончание князей Шуйских с князем Дмитрием Шемякой и судьбы Нижегородско-Суздальского княжества в середине XV в. // Архив русской истории. М., 2002. Вып. 7; он же. Княжеское родовое землевладение в России: традиционное право и приговор 1551 г. // Землевладение и землепользование в России (социально-правовые аспекты). Калуга, 2003; он же. Князья Ромодановские в эпоху становления Российского централизованного государства (фамильный портрет в родовом интерьере и социо-политическом контексте) // Государев двор в истории России XV-XVII столетий. Владимир, 2006; он же. «Господарь, князь великий», служилые князья и Государев двор в России XV в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005. М., 2008; Антонов А. В. К истории удела князей Одоевских // Русский дипломатарий. М., 2001. Вып. 7; Флоря Б. Н. О родовом землевладении князей Трубецких во второй половине XVI - начале XVII в. // Архив русской истории. М., 2002. Вып. 7; Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV в. Внешнеполитические договоры. М., 2003; Стрельников С. В. Об особенностях политической истории Ростовской земли в XIV-XV вв. // История и культура Ростовской земли. 2002. Ростов, 2003; Станиславский А. Л. Труды по истории государева двора в России XVI- XVII вв. М., 2004; Гудавичюс Э. История Литвы с древнейших времен до 1569 г. М., 2005; Грязнов А. Л. Белозерский княжеский род в конце XIV-XV вв. // История и культура Ростовской земли. 2005. Ростов, 2006; Беляков А. В. Чингисиды в России XV- XVI вв. // Архив русской истории. М., 2007. Вып. 8.