Вкус (эстетический)

ВКУС эстетический, способность человека к восприятию, пониманию и оценке эстетических свойств явлений и предметов.

Эстетическая категория вкуса, основанная на метафоризации чувства вкуса (латинский gustus, итальянский, испанский gusto, французский goût, английский taste) - переноса его на сферу морали и красоты, разрабатывалась в философии и эстетике преимущественно 2-й половины 17 - 18 века, когда вкус рассматривался как способность различения доброго и дурного, прекрасного и безобразного, как соответствующая «способность суждения». Вкус как эстетическое понятие тесно связан с этикой [«хороший вкус» [(французский bon goût) как норма поведения]. Понятие «вкус» появилось в 1-й половине 17 века в Италии (Л. Цукколо, 1623), Франции (Гез де Бальзак, 1645), Испании - у Б. Грасиана-и-Моралеса, который в трактатах «Благоразумный» (1646) и «Карманный оракул» (1647) рассматривал вкус как способность человека, достигшего совершенства (hombre en su punto), как социальное явление («вкусы прилипчивы, передаются общением и по наследству»), нуждающееся в воспитании (культуре).

Б. Грасиан-и-Моралес положил начало дискуссии о вкусе в европейской культуре, раскрывшей специфические противоречия этого понятия: 1) зародившись в рамках нормативной эстетики классицизма с присущей ей максимальной классификацией правил, в рамках культуры, тяготеющей к строгому этикету («общество хорошего вкуса»), вкус, однако, способен при этом представлять как раз фактор ненормативности, свободы от твёрдой фиксированности; 2) будучи общечеловеческой, «универсальной» способностью, вкус выступает, тем не менее, в сугубо индивидуальной и субъективной форме; 3) означая нечто рациональное или, по крайней мере, подлежащее рационализации, вкус одновременно постоянно соотносится с тем, что как раз не постигается разумом и принципиально избегает сферы его действия. Во французском классицизме Д. Буур в «Беседах Ариста и Евгения» («Entretiens d’Ariste et d’Eugène», 1671) сопоставляет вкус с той загадочной категорией неуловимого, непостижимого разумом, которая отмечает в произведении искусства превышение творческим началом отвлечённого правила или нормы (je ne sçais quoi - «не знаю что»).

В Англии в начале 18 века А. Шефтсбери строго придерживается классицистической нормы с ориентацией на античность: «истинный вкус» выводит за пределы прекрасного и  восточное искусство, и готику, и фламандский стиль в живописи; следует стремиться «к правильному вкусу в жизни и нравах» («Солилоквия», в кн.: «Эстетические опыты». М., 1975. С. 442), увлечение чужеродным, художественно-несовершенным портит не только эстетический вкус, но и нравственный характер, и потому «правильный вкус» следует превратить во внутреннее начало характера. Вольтер в «Философском словаре» (1764, ст. «Вкус»), подводя итоги интенсивного эстетического развития во Франции (с борьбой «древних» и «новых» и с целой литературой о вкусе), различает «хороший» и «дурной» вкус, связывая совершенство вкуса с «просвещённым общением людей». Всё это относится к обычному репертуару суждений о вкусе, на фоне которого выделяются нововведения: Ш. Баттё («Изящные искусства, сведённые к единому принципу», 1746) связывает вкус с «прекрасной природой» как его предметом, Д. Дидро утверждает, что предмет тем прекраснее, чем больше сущностных связей способен открыть в нём вкус, и, таким образом, ставит красоту (понятую как единство многообразия) в известную зависимость от деятельности воспринимающего субъекта; наконец, статья «Вкус» в «Энциклопедии», написанная Ж. Ф. Сен-Ламбером, но отредактированная Дидро, обнаруживает противоположность вкуса и гения - «неправильного, неприбранного и неукротимого». Таким образом, узконормативное понятие вкуса теснится со всех сторон, однако идеалом по-прежнему представляется некий универсальный вкус, преодолевающий человеческую ограниченность.

В Англии Ф. Хатчесон понимает вкус как «внутреннее чувство» («Исследование происхождения наших идей красоты и добродетели», 1725), а Д. Юм заявляет, что красота содержится лишь в созерцающем уме и что любое чувство верно («О стандарте вкуса», 1757). Напротив, Э. Бёрк в «Философском исследовании о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757), допуская субъективность вкуса, связывает «неправильный вкус» с недостаточностью суждения. Г. Хоум отмечает противоречия между универсальностью вкуса и недоступностью истинного вкуса для подавляющего большинства человеческих классов, между «общей нормой» эстетического (как и нравственного) и «неисчислимыми расхождениями во взглядах» («Основания критики». М., 1977. С. 547-553); аналогичные мысли высказывает Ж. Ж. Руссо. В Германии А. Баумгартен рассматривает вкус как аналог разума, в дальнейшем И. Г. Гердер, развивая исторической подход к явлениям культуры («Причины падения вкуса у разных народов...», 1773), провозглашает правомерность «вкуса-Протея», зависящего от характера нации, климата, эпохи, но всякий раз реализующего нечто общечеловеческое. В русской эстетической мысли проблема вкуса возникает на рубеже 18-19 века («Эстетика есть наука вкуса» - Н.М. Карамзин. «Письма русского путешественника». Л., 1984. С. 63) и обсуждается в русле классицистической теории (А. Ф. Мерзляков и др.).

Подытоживая взгляды на вкус, свойственные эпохе, И. Кант в «Критике способности суждения» (1790) исходит из определения вкуса как «способности судить о прекрасном» и относит суждение вкуса только к форме, т. е. как бы чистой схеме предмета, освобождая его от приятного и трогательного, от понятия совершенства и любого понятия вообще. Из всех суждений, связанных с удовольствием и неудовольствием, лишь суждение вкуса о прекрасном чисто и «бескорыстно». Суждения вкуса опираются на такой субъективный принцип, который «общезначимо» определяет то, что нравится, - этот принцип есть «всеобщее чувство» (Gemeinsinn, sensus communis - но не в значении «здравого рассудка»), Кант формулирует антиномию вкуса: «Суждение вкуса не основывается на понятиях, ибо в противном случае о нём можно было бы вести диспут, опираясь на доказательства», и «Суждение вкуса основывается на понятиях, ибо в противном случае... нельзя было бы даже спорить о нём». Антиномия разрешается ссылкой на непостижимое «чистое понятие разума о сверхчувственном», лежащем в основе явлений, - по существу Кант воспроизводит здесь в метафизически перевёрнутом виде эмпирическое понятие французской теории «не знаю что».

И. Кант своим анализом и переосмыслением вкуса фактически положил конец истории разработки вкуса как эстетические категории. Уже Г. В. Ф. Гегель неохотно обращается к вкусу и рассматривает это понятие как относящееся к прошлому. В 19-20 веках, утратив своё прежнее значение одного из ведущих понятий эстетической теории, вкус продолжает оставаться практическим понятием обиходного эстетического сознания, выступая прежде всего как внутренне усвоенная и индивидуально претворённая норма, родственная такому этическому представлению, как «такт». В этом аспекте роль вкуса велика в таких, например, сферах, как культура быта, мода и т.п., тогда как в области искусства и духовной культуры значение придаётся именно целостной культуре личности, включающей в себя в качестве претворённого и опосредованного момента как бы крайне усложнившийся в своём существе вкус.

Лит.: Ziegenfuß W. Die Uberwindung des Geschmacks. Potsdam, 1949; Bate W. J. From classic to romantic: Premises of taste in eighteenth century England. N. Y., 1961 ; Лосев А. Ф., Шестаков В. П. История эстетических категорий. М., 1965. С. 258-293; Vom Laienurteil zum Kunstgefühl. Texte zur deutschen Geschmacksdebatte im 18. Jahrhundert. Тüb., 1974; Делла Вольпе Г. Критика вкуса. М., 1979; Gabler U. J. Geschmack und Gesellschaft: rhetorische und sozialgeschichtliche Aspekte der frühaufklärerischen Geschmackskategorie. Fr./М.; Bern, 1982.