Карпов Фёдор Иванович

КАРПОВ Фёдор Иванович (не ранее 1476 - не ранее 1539), русский государственный деятель и дипломат, писатель, окольничий (1529). Потомок средней линии фоминских князей; в 1475 его отец И. К. Карпов перешёл на службу к великому князю московскому Ивану III Васильевичу. В 1495 году Карпов в чине постельника участвовал в поездке Ивана III в Новгород. Между 1495 и 1500/01 писец в Муромском уезде. В правление великого князя московского Василия III Ивановича определял  восточную политику Русского государства. Дипломатические документы (1508, 1534, 1536-38) свидетельствуют об активном участии Карпова в переговорах с Ногайской Ордой. В октябре 1508 года он встречал послов крымского хана Менгли-Гирея I, постоянно упоминается в материалах крымских дел (1515, 1517-19, 1525, 1526, 1539); в 1517 в грамоте крымского царевича Ахмед-Гирея, адресованной Василию III, передан поклон Карпова, а в 1523 крымский хан Саадет-Гирей (Саадат-Гирей) I просил у Карпова «печаловаться» за него перед великим князем. В 1514 году Карпов встречал посольства турецкого султана Селима I Явуза, в 1522-24 и 1529 вёл переговоры с послами султана Сулеймана I Кануни. Вместе с тем в 1525 году являлся наместником в Юрьеве-Польском. В конце 1530 - начало 1531 вёл в Москве переговоры с казанским послом князем Табаем о поставлении на казанский престол находившегося на русской службе царевича Джан-Али; в 1533 принимал послов казанского хана Сафа-Гирея.

Наряду с этим Карпов неоднократно вёл переговоры с послами европейских государей. В 1517 принимал С. фон Герберштейна - посла императора Священной Римской империи Максимилиана I Габсбурга, в 1518 - императорского посла Ф. да Колло и папского легата А. де Конти фон Турна. В 1526 вёл переговоры с делегацией послов папы Римского Климента VII, императора Священной Римской империи Карла V, польского короля и великого князя литовского Сигизмунда I Старого о продлении перемирия между Русским государством и Великим княжеством Литовским на 6 лет; в 1529 году вновь обсуждал вопрос о возможности продления перемирия. В 1527 году был в числе поручителей за князя М. Л. Глинского. Карпов сохранил свои позиции при московском великокняжеском дворе и в период регентства Е. В. Глинской, так как ещё с 1520-х годов являлся её доверенным лицом. С января 1537 года оружничий.

Карпов был хорошо образованным человеком. Он знал латинский, греческий, а также восточные (возможно, татарский и уйгурский) языки, античную литературу (Аристотеля, Овидия), высоко ценил античную традицию красноречия, интересовался богословием, философией и астрологией. Состоял в переписке с преподобным Максимом Греком (из произведений которого можно почерпнуть сведения о ряде утраченных сочинений Карпова), митрополитом Московским и всея Руси Дионисием, старцем Спасо-Елеазарова монастыря Филофеем; поддерживал тесные связи с семьёй казначеев Траханиотовых. Сохранились 7 посланий Карпова. В одном из посланий к Максиму Греку (1518-19) Карпов опровергал слухи о своих якобы нелестных высказываниях о нём, в другом послании к нему же (1518-19) просил разъяснить рад непонятных ему мест из 3-й Книги пророка Ездры. Карпов развивал идеи пантеизма, что вызвало недовольство Максима Грека, который, однако, называл Карпова «премудрым» и «пречестнейшим» человеком. По-видимому, Карпову принадлежит Похвальное слово великому князю московскому Василию III Ивановичу. В послании к митрополиту Даниилу (до 1539) Карпов доказывал, что добродетель терпения необходима в делах духовных, но не в светских. Считал, что при абсолютизации терпения священные обычаи и хорошие установления в государстве будут разрушены, а в обществе воцарится беспорядок. Карпов выступал против идеи теократического государства, превосходства «священства» над «царством». Считал, что государство должно управляться по «правде» и определённым справедливым законам. По мнению Карпова, глава всякого царства должен «понуждать» непослушных и зловредных грешников к согласию с добрыми людьми «грозою закона и правды», а «добрых подвластныхъ беречи своимъ жалованием и уроженною милостью». Выдвинул тезис о необходимости оценки человека не по его родовитости, а по его личным заслугам перед государством.

Идеи Карпова близки взглядам И. С. Пересветова и перекликаются с рядом социально-политических идей современных ему западноевропейских мыслителей (Н. Макиавелли и др.). Акцентирование в произведениях Карпова различий между духовными и светскими нормами, как и ориентация на античную литературу, побуждали некоторых исследователей сближать Карпова с западноевропейскими гуманистами.

Последнее упоминание о Карпове относится к октябрю 1539 года. Во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря отмечен вклад Карповых (декабрь 1539) на сумму 50 рублей (соответствует вкладу на вечное поминание в синодиках), который, по всей видимости, внесён по умершему Карпову.

Соч.: Сочинения преподобного Максима Грека. Казань, 1862. Ч. 3. С. 274-277; Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности // Христианское чтение. 1909. № 8-9. С. 1119-1125; Дружинин В. Г. Несколько неизвестных литературных памятников из сборника XVI-го в. // Летопись занятий археографической комиссии. 1909. Вып. 21. С. 106-113; Зимин А. А. Общественно-политические взгляды Ф. Карпова // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1956. Т. 12. С. 160-173; Похвальное слово великому князю Василию III // Археографический ежегодник за 1964 г. М., 1965; Памятники литературы Древней Руси: Конец XV - первая половина XVI в. М., 1984. С. 502-519, 744-749; Красноречие Древней Руси (XI-XVII вв.). М., 1987. С. 235-247; Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 2000. Т. 9: Конец XV - первая половина XVI в. С. 338-359.