Варяги

ВАРЯГИ [древнеисландский - væringjar (от vâr - обет, клятва), средневековый латинский varangi, греческий β?ραγγοι, арабский - варанк], собирательное обозначение скандинавских народов в Древней Руси (в «Повести временных лет» и других древнерусских источниках Варяжским морем называлось Балтийское море); выходцы из Скандинавских стран на службе у правителей Древнерусского государства и Византийской империи.

На Руси слово «варяги» возникло, видимо, в конце 9 - начале 10 века в скандинавской среде в связи с необходимостью отличать вновь прибывавшие военные отряды скандинавов от «руси» - представителей военной знати (Свенельд, Асмунд и др.) и членов древнерусской княжеской династии Рюриковичей, также имевших скандинавское происхождение. Проникновение скандинавов в Восточную Европу в 9-10 веках проходило в период формирования Древнерусского государства. Как наёмная военная сила варяги составляли дружины древнерусских князей, в военных походах 10 - 1-й половины 11 века - отборную часть княжеского войска. Их служба подвергалась регламентации, соглашения русских князей с варягами в 10-11 веках предусматривали размер и форму оплаты наёмников, срок их службы или участие в конкретной кампании (об этом сообщают «Повесть временных лет» и исландские саги, в первую очередь «Сага об Эймунде»). Варяги играли важную роль в консолидации Древнерусского государства, в подчинении ему новых территорий, выполняли административные и иные функции. Вместе с тем они могли представлять опасность для княжеской власти, подчас выходя из-под её контроля (выступления варягов около 978 года в Киеве, в 1015 - в Новгороде). В 10 - 1-й половине 11 века часть варягов осела в Древнерусском государстве, влившись в слой дружинной (военной) знати. Следы постепенной ассимиляции варягов в славянской среде обнаруживаются в археологическом материале (с середины 10 века). С середины 11 века в южнорусском летописании слово «варяги» вышло из употребления (скандинавы перестали упоминаться), в новгородском летописании после 1130 года постепенно вытеснялось названиями конкретных народов Скандинавии (свеи, урмане, донь, готе). Последний раз слово «варяги» встречается в летописях под 1204 годом в рассказе о захвате крестоносцами Константинополя.

В Византии с конца 10 века императорская гвардия укомплектовывалась скандинавами, нередко попадавшими туда через Восточную Европу и ранее служившими на Руси. Около 978 года киевский князь Владимир Святославич отослал неугодный ему отряд варягов в Византию. Императорские телохранители-скандинавы получили название «варанги», произошедшее, вероятно, от древнерусского «варягъ» (впервые в византийских источниках встречается в 1034 году). В 11 веке проводилось различие между «дворцовыми» (гвардия) и «внешними» (составляли отдельный корпус в византийском войске) варангами. В скандинавских источниках слово væringjar встречается только в рассказах о событиях, имевших место с конца 10 века, и только как обозначение скандинавов, служивших в Византии (к «русским» варягам оно не применялось). В этом значении оно сохранялось в Скандинавии до начала 13 века, когда падение Константинополя привело к ликвидации корпуса варангов, хотя его этнический состав уже во 2-й половине 11 века утратил однородность.

Опытные мореплаватели, накопившие богатый опыт международной торговли, варяги в 9-10 веках осуществляли интенсивный обмен между странами Северной и Южной Европы, Ближнего Востока и Передней Азии, способствовали проникновению на север древнерусской дружинной культуры, распространению христианства в  восточной Скандинавии.

Историография. История варягов - одна из наиболее дискуссионных тем в отечественной историографии, «варяжский вопрос» зачастую приобретал политическое звучание. В 17 веке для обоснования своей экспансионистской по отношению к Русскому государству политики Швеция активно использовала факт скандинавского происхождения древнерусских князей и присутствия варягов в Восточной Европе в 9-10 веках. Однако в самой России политическую, идеологическую и эмоциональную остроту «варяжский вопрос» приобрёл в середине 18 века. В дискуссии 1749 года обозначились два диаметрально противоположных взгляда на роль варягов в образовании Древнерусского государства: признание варягов основателями государства, трактовка наименований «русь» и «варяги» как обозначения скандинавов (Г. Ф. Миллер, опиравшийся на исследования Г. 3. Байера; впоследствии их последователей стали называть «норманистами», теорию - «норманизмом» или «норманнской теорией») и отрицание какого-либо участия скандинавов в социально-политической жизни Руси, утверждение, что слова «русь» и «варяги» - греческие или славянские (М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский и др.; их теория получила название «антинорманизм»). Обе стороны исходили из единых представлений о возможности создания государства одним человеком и считали летописные сообщения абсолютно достоверными. В начале 19 века Н. М. Карамзин, опираясь на критический анализ летописных известий, сделанный А. Л. Шлёцером, сформулировал концепцию (преобладала до середины 19 века) создания древнерусской «монархии» варягами-скандинавами во главе с Рюриком, приглашённым новгородским старейшиной Гостомыслом для управления славянскими и финскими племенами. В середине 19 века в рамках славянофильства усилились антинорманнские тенденции. Выразителем этих взглядов стал С. А. Гедеонов, вновь поставивший во главу угла вопрос об этнической природе варягов и «руси». Он утверждал, что эти термины, а также имена первых русских князей (Рюрика, Олега, Игоря) происходят из прибалтийско-славянских языков, что, по его мнению, подтверждало и славянскую природу древнерусской государственности. Однако предложенная им этимология была тогда же отвергнута языковедами. Вместе с тем его критика взглядов «норманистов» побудила их интенсифицировать поиски и исследование новых источников по «варяжскому вопросу». В середине 19 - начале 20 века «норманисты» ввели в научный оборот огромный корпус  восточных (А. Я. Гаркави, А. А. Куник), византийских (В. В. Латышев), скандинавских (Ф. А. Браун), западноевропейских источников. Эти источники существенно расширили представления об экономических и социально-политических процессах образования Древнерусского государства и свидетельствовали о заметной роли скандинавов в этих процессах. Расширение круга источников, а также изменение взглядов на причины возникновения Древнерусского государства, среди которых важное место стало занимать внутреннее экономическое и социальное развитие  восточнославянского общества (само возникновение государства рассматривалось как длительный процесс), сняли остроту вопроса об этнической принадлежности варягов и первых русских князей. Возобладало признание (вплоть до середины 1940-х годов) активного участия скандинавов в формировании Древней Руси, скандинавского происхождения древнерусской знати и династии Рюриковичей, скандинавской этимологии терминов «варяги», а также «русь» (древнескандинавский гopr «гребец» и «поход на гребных судах», трансформировавшееся через финский ruotsi «шведский, швед» в древнерусскую «русь»). Эти взгляды разделяло подавляющее большинство отечественных и зарубежных историков и филологов (С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, В. Л. Томсен, А. А. Шахматов; Ю. В. Готье, Б. Д. Греков, С. В. Юшков и др.). Одновременно начавшиеся широкомасштабные археологические изыскания в Старой Ладоге, Гнёздове, Киеве, Чернигове (Н. Е. Бранденбург, Д. Я. Самоквасов, А. А. Спицын, Т. Арне и др.) подтвердили присутствие в Восточной Европе в 9-10 веках значительного числа скандинавов и концентрацию скандинавских древностей в узловых пунктах торговых путей.

В середине 1940-х - начале 1950-х годов произошёл новый всплеск «антинорманизма» по двум причинам: как реакция на использование идей «норманизма» в фашистской Германии для пропаганды расового превосходства германцев над славянами (утверждалась культуртрегерская роль скандинавов по отношению к «стоявшим ниже по развитию» славянам), а также в связи с борьбой с космополитизмом в СССР, которая в области истории и археологии вылилась в теорию автохтонного (без внешних влияний) развития  восточного славянства. Отрицание присутствия скандинавов в Восточной Европе (А. В. Арциховский), как и в 18 веке и в середине 19 века, опиралось, прежде всего, на нескандинавскую этимологию названий «русь» и «варяги», для которых предлагалось  восточнославянское (М. И. Тихомиров), кельтское и прибалтийско-славянское (А. Г. Кузьмин), а также иное происхождение.

В 1960-е - начале 2000-х годов в трудах археологов (Д. А. Авдусина, М. И. Артамонова, А. И. Кирпичникова, Г. С. Лебедева, Е. Н. Носова, Т. А. Пушкиной и др.), историков и источниковедов (А. А. Горского, Е. А. Мельниковой, А. П. Новосельцева, В. Т. Пашуто, В. Я. Петрухина, М. Б. Свердлова, И. П. Шаскольского и др.), филологов (Г. А. Хабургаева, Г. Шрамма) изучение русско-скандинавских связей периода становления Древнерусского государства вышло далеко за рамки дискуссии об этимологии названий «русь» и «варяги» и приобрело комплексный и междисциплинарный характер. В центре исследований находятся вопросы о роли торговых путей в образовании Древнерусского государства и степени участия варягов в международной торговле, формировании древнерусской военной элиты и о месте в ней варягов (наряду с другими этническими группами), сравнительной типологии социально-политического развития скандинавов и  восточных славян и их этнокультурном синтезе,  восточноевропейских (в том числе древнерусских) влияниях на культуру Восточной Скандинавии и др.

Противостояние «норманистов» и «антинорманистов» в значительной степени утратило смысл в контексте цивилизационного подхода к освещению истории  восточноевропейских и североевропейских регионов в 8-11 веках и теорий этнокультурных взаимодействий, в рамках представлений о становлении государственности как длительном процессе углубления стратификации общества, завершающемся политогенезом под воздействием комплекса различных факторов.

Лит.: Гедеонов С. А. Варяги и Русь. СПб., 1876. 3-е изд. М., 2005; Кузьмин А. Г. Об этнической природе варягов // Вопросы истории. 1974. №11; Blöndal S., Benedikz В. S. The Varangians of Byzantium. Camb.; N. Y., 1978; Мельникова Е. А. «Сага об Эймунде» о службе скандинавов в дружине Ярослава Мудрого // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978; Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., 1985; Славяне и скандинавы. М., 1986; Мельникова Е. А., Пeтрухин В. Я. [Комментарий к 9-й гл.] // Константин Багрянородный. Об управлении империей. 2-е изд. М., 1991; они же. Скандинавы на Руси и в Византии в Х-XI в.. К истории названия «варяги» // Славяноведение. 1994. №2; они же. Скандинавы в истории Древней Руси. М., 2006; Хлевов А. А. Норманнская проблема в отечественной исторической науке. СПб., 1997; Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь: к итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005.