Герменевтика библейская

ГЕРМЕНЕВТИКА БИБЛЕЙСКАЯ, богословская наука, предметом изучения которой являются методы и принципы толкования Библии. Герменевтика  библейская делится на теоретическую, историческую и практическую. Теоретическая герменевтика библейская формулирует основные (буквальные, типологические) и дополнительные (символические, аллегорические) методы толкования Священного Писания. Особое внимание при этом уделяется сходству и отличию методов между собой, а также области их применения. Историческая герменевтика библейская прослеживает историю толкования Священного Писания в различные периоды существования Церкви: толкование Ветхого Завета палестинскими и александрийскими иудеями до пришествия в мир Иисуса Христа, затем - самим Иисусом Христом и святыми апостолами, толкование Ветхого и Нового Завета мужами апостольскими, отцами и учителями Александрийской, Антиохийской и Эдесско-Нисибинской школ, а также на византийском Востоке, на латинском Западе, на Руси. Практическая герменевтика библейская рассматривает конкретные случаи толкования библейских книг в зависимости от их структуры, жанра и ряда других характерных черт. В конце 20 - начале 21 века в некоторых западных научных школах герменевтика библейская понимается как практическая наука по истолкованию Писания в понятном для современного читателя смысле, который может несколько отличаться от исходного, высказанного в библейской книге.

Становление герменевтики библейской в раннем иудаизме восходит ко времени вавилонского плена (около 586-539 до нашей эры). Во многом это было обусловлено необходимостью вновь сделать текст еврейского Писания понятным для народа, что требовало решения ряда проблем, в частности, обусловленных утратой многими понимания древнееврейского языка - языка Писания и наличием противоречий между некоторыми правовыми предписаниями разных частей Торы по одним и тем же вопросам. В этой ситуации возникает герменевтический метод мидраш, включающий разнообразные приёмы толкования одних положений Закона Моисеева путём согласования подобных мыслей, фраз, слов с другими, тематически близкими предписаниями. Во 2 веке нашей эры окончательно формируются правила галахического толкования (смотри Галаха). Другой характерный для палестинского иудаизма герменевтический жанр - Агада – сосредоточивался, прежде всего, на истолковании событий библейской истории, дополняя её деталями из устного предания, легенд, сказаний. В александрийской иудейской эллинистической диаспоре 3 века до нашей эры - 1 века нашей эры проблема библейских антропоморфизмов и буквального понимания многих заповедей Моисея решалась методом аллегорического толкования текста, возникшего ещё в древнегреческой традиции толкования мифов. Аллегорическое толкование достигло наивысшего развития в трудах Филона Александрийского, который видел в Писании Откровение Божие, в котором «пророк» является лишь пассивным, бессознательным орудием вошедшего в него Духа, поэтому почти всё в Законе Моисеевом имеет иносказательный смысл (Philo. De Ioseph. 28. 3).

Основы христианского подхода к Ветхому Завету, созданные в апостольский период, - тема обетования и его эсхатологического исполнения, так же как и обращение к древним мессианским именованиям, - помогли раннехристианским авторам находить подтверждение своей вере в то, что обетования Бога народу Израиля и всему миру были осуществлены через искупительную миссию Иисуса Христа. Так, Иустин Философ (умер около 166) противопоставил гностикам учение, согласно которому Иисус Христос, Превечный Логос Божий, действовал уже в Ветхом Завете, а значит, Ветхий Завет и Новый Завет образуют единое свидетельство о действии Бога в Священной истории. Ириней Лионский стремился акцентировать преемственность между ветхозаветными писаниями и христианским Евангелием, утверждая, в противоположность гностическому учению о Демиурге, что Бог Израиля есть также Бог Церкви. Ириней настаивает на том, что истинное толкование Писания происходит только в Церкви (Iren. Adv. haer. IV 26. 1). Тертуллиан утверждал, что церковная экзегеза должна ориентироваться на церковное «правило веры», сохраняемое в общинах, возглавляемых епископами, с апостольских времён и выражающее суть библейского вероучения (Tertull. De praescript. haer. 19; среднем: 13). Герменевтический тезис о «правиле веры» как норме толкования окончательно утвердился в церковной герменевтике с начала 5 века.

С конца 2 века в христианстве возникают экзегетические школы: Александрийская, Антиохийская и Эдесско-Нисибинская. Становление Александрийской школы связано с именем Оригена, который, подобно Филону, стремился примирить библейское богооткровенное свидетельство с языческой образованностью, развивая христианский метод аллегорического толкования Писания. Экзегеты Антиохийской школы, в отличие от Оригена и других александрийских христианских писателей, стремились акцентировать внимание на историческом подходе к Писанию, изъясняя каждую книгу Библии с учётом конкретной ситуации её возникновения. Буквальный подход к Писанию характерен для первых представителей этой школы - Диодора Тарсского (умер между 390 и 394) и Феодора Мопсуестийского (умер около 428).

Выявление эсхатологического смысла Писания было положено в основу анагогического толкования и стало одним из элементов программы четверичного уровня смысла Священного Писания, впервые сформулированной Иоанном Кассианом Римлянином и затем воспринятой средневековой схоластикой. В ней буквальному или историческому смыслу противопоставляется троякое духовное разумение: за аллегорическим толкованием с целью выявления вероучительного содержания следует тропологическое, имеющее целью нравоучение, и, наконец, анагогическое, цель которого - поиск указаний на исполнение Божиих обетований в грядущем Царстве Божием. К рассмотрению научных и догматических оснований христианской герменевтики библейской, методологической реализации этих принципов, а также к вопросу о том, как они могут помочь проповеди, основанной на правильном понимании Священного Писания и соответствующей законам риторики, обращается также Августин в сочинении «О христианской науке».

Ограничение роли аллегорического толкования в эпоху классического Средневековья связано с позицией Фомы Аквинского, согласно которой Священное Писание, по Божественному замыслу, имеет 4 смысловые уровня, при этом sensus spiritualis, сформулированный трояко, можно понимать только как углубление и расширение буквального смысла. Доминиканец Августин Дакийский (умер 1282), излагая учение Фомы, суммировал его в традиционном ключе в виде дистиха: «Буква объясняет события, аллегория - во что веришь, моральный [смысл] - [то], что делаешь, анагогия - [то], к чему стремишься».

На модификацию средневекового типа толкования решающим образом повлияла эпоха Возрождения, которая характеризуется началом возврата от толкования, основанного на признании абсолютного авторитета латинской Библии, к экзегезе библейских текстов на греческом и еврейском языках. Наряду с этим пробуждался интерес к собственно филологической критике текста.

Важнейшую роль в оформлении протестантской герменевтики библейской сыграл сформулированный М. Лютером протестантский принцип «только Писание» (sola Scriptura), согласно которому Священное Писание является единственным и окончательным источником христианского вероучения. Тезис о самодостаточности Священного Писания стал программным для протестантской герменевтики и с небольшими модификациями был принят другими лютеранскими и реформатскими богословами [Ф. Меланхтоном, Ж. Кальвином, М. Буцером (1491-1551), Г. Буллингером (1504-75) и др.]. Историко-филологическая традиция комментирования была продолжена в 17 веке в работах Г. Гроция, который отверг представление о богодухновенности Писания и рассматривал библейских авторов как одарённых людей, в определённых исторических обстоятельствах, свидетельствовавших о Божественном Откровении.

Пиетизм пытался связать ортодоксальные представления о богодухновенности Священного Писания и о единстве смысла Писания, вложенного в него Святым Духом, с потребностями Нового времени, вводя при этом в качестве необходимой предпосылки истинного толкования принцип обращения или «нового рождения», основанного на религиозном опыте личного призвания А. Франке.

Методологическое становление основ историко-критического толкования Библии в эпоху Просвещения связано с именами немецких библеистов, филологов, текстологов, богословов И. А. Турретини (умер 1737) (признавшего историческую природу библейского вероучения и подчёркивавшего необходимость избегать привнесения в древний текст богословских понятий Нового времени), И. Я. Веттштейна (1693-1754), И. А. Эрнести (1707-81) (признававшего главной и единственной целью толкования выявление буквального смысла текста в его исторической и литературной ситуации), И. Землера (подвергшего сомнению единство и авторитет канона Священного Писания).

Библейская наука 19 века характеризуется поисками синтеза между научно-историческим взглядом на Библию и традиционным библейским богословием. Большое значение для библейской науки имело развитое Ф. Шлейермахером систематическое учение о герменевтике как искусстве понимания. Исходя из факта универсальности феномена понимания в культурной жизни человека, он подчёркивал, что правила толкования текста, прежде всего, должны строиться на основании всеобщих законов языка и мышления, и таким образом опровергал возможность пиетистской герменевтики «нового рождения». Вопрос о противоречии между научно-исторической критикой и ортодоксальным супранатурализмом в протестантском богословии 19 века с наибольшей остротой поставили Д. Ф. Штраус, который предпринял попытку доказать, что вся евангельская традиция возникла как результат творческого воплощения «мифологии веры», и Ф. К. Баур, согласно которому толкование должно реализовываться как процесс историко-критического исследования текста и реконструкции на основании полученных данных истории христианской общины. Другим примером попытки синтеза научной библейской экзегезы и протестантской традиции толкования Священного Писания являлась герменевтика И. К. К. фон Гофмана (1810-77): толкование должно отвечать характеру библейского текста, поэтому герменевтика библейская не может строиться на всеобщих законах языка и мышления, но должна основываться на личной уверенности толкователя в истинности христианской веры. В конце 19 века окончательное оформление получило движение фундаментализма, подход которого к Писанию восходит ещё к герменевтике библейской старопротестантской ортодоксии: богодухновенное Слово Божие может быть только непогрешимым.

Новый импульс в дискуссиях о герменевтике библейской связан с именем реформатского богослова К. Барта, выступившего против идеологии Просвещения с его представлением о способности самодостаточной личности критически исследовать разумом любую, в том числе и религиозную, действительность. В истории герменевтики библейской 1-й половины 20 века с именем Р. Бультмана связано создание программы экзистенциальной герменевтики библейской. Стремясь раскрыть экзистенциальное содержание Нового Завета, непосредственно затрагивающее современного человека, Бультман намечает его «керигматическое» истолкование на основании герменевтики «демифологизации», то есть выяснение собственного смысла новозаветной вести, скрытого в мифологических образах языка новозаветных авторов.

Важным вкладом в преодоление доминирования историко-критической методологии герменевтики библейской стало создание универсальной герменевтики Х. Г. Гадамера. Он настаивал на том, что толкователь должен осознать тот факт, что произведение, которое он желает интерпретировать, уже имеет свою «историю воздействий» на духовный мир: она превращает произведение в историческое предание, обладающее собственным авторитетом. Осознание «истории воздействий», согласно Гадамеру, становится необходимым признаком научного исследования текста. Гадамер подчёркивал, что действительное понимание текста может быть достигнуто на основании согласия с традицией, - для толкования Библии это важный момент: традиция, с которой толкователь соглашается, раскрывает содержание гораздо яснее и глубже, чем сами тексты, которые должно понять.

Возникновение новых подходов и методов в герменевтике библейской в середине - 2-й половине 20 века было обусловлено рядом различных по своей природе причин: развитием новых течений в лингвистике, литературной критике, культурной антропологии, психоанализе; формированием и последующим развитием так называемой контекстуальной герменевтики, в основу которой был положен контекстуальный подход - ориентация на извлечение из Священного Писания смыслов и контекстов, наиболее созвучных с современной обстановкой в мире, необходимость ориентировать богословие на ежечасный вызов, бросаемый ему современной культурой [П. Тиллих (1886-1965)]; наконец, характерной для постмодернизма тенденцией отказа от поисков изначального содержания библейского текста. Так, для структурализма в целом характерно отрицание историко-генетического метода. В области лингвистики это выразилось в переключении акцентов исследования с диахронии (анализ развития отдельных единиц языка) на синхронию (связь и отношения между отдельными элементами) и введении разграничения между системой языка и реальной речью. К этому направлению близка нарративная критика, основная задача которой - исследование библейских текстов независимо от истории их формирования и редактирования, то есть переход от фрагментарной к целостной интерпретации. Распространение психологических исследований на динамические структуры бессознательного привело к попыткам новой интерпретации библейских текстов. Сторонники этого подхода стремятся выделить бессознательные элементы и глубинные мотивы и архетипы, лежащие в основе как библейских текстов, так и поведения главных действующих лиц библейского повествования. Символический язык позволяет выражать такие религиозные явления, которые, будучи недоступны чисто понятийному мышлению, тем не менее, ценны для вопроса об истине. Постепенно в так называемой контекстуальной герменевтике сложились 3 основные направления: либерационистское (в контексте «теологии освобождения»), феминистское, афроцентрическое, оказавшие различное влияние на развитие герменевтики библейской во 2-й половине 20 века.

С 1970-х годов в среде католического духовенства ряда преимущественно латиноамериканских стран получила распространение «теология освобождения», в контексте которой Священное Писание было осмыслено как «повествование об освобождении». Как следствие, либерационистская герменевтика отвергла принцип объективирующей интерпретации оригинального текстового контекста, стремясь интерпретировать библейский текст из ситуации «здесь и сейчас». Согласно «теологии освобождения», Библия должна стать действенным инструментом освобождения, устранения несправедливости и угнетения. По этой причине одним из основных элементов герменевтического процесса должно быть осознание реальности момента настоящего. В эти же годы появилось множество работ по герменевтике библейской, написанных сторонниками феминизма. По отношению к Библии сложились 3 формы феминизма: радикальная, в которой Библия отвергается полностью, поскольку она представляет собой продукт андроцентризма; неоортодоксальная (её приверженцы отыскивают в Библии фрагменты, якобы подтверждающие приоритет женщин, и пытаются создать «канон в каноне»); критическая (её сторонники стремятся выявить, какую роль играли женщины в движении последователей Иисуса Христа и в общинах апостола Павла). Афроцентрическая герменевтика стремилась подчеркнуть значимость африканского континента в жизни Иисуса Христа (например, в сюжете бегства Святого Семейства в Египет). В 1970-е годы в США в противовес историко-критическому методу возник и развивается так называемый канонический подход, согласно которому каждый библейский текст должен истолковываться в контексте всего Священного Писания, представляющего собой наставление в вере для общины верующих, и каждому тексту должно быть найдено и отведено своё место в рамках единого Промысла Божия.

Становление герменевтики библейской как учебной дисциплины в русской богословской науке было связано с именем ректора Московской духовной академии митрополита Платона (Левшина), сформулировавшего общие правила толкования и изъяснения смысла текстов Священного Писания. Становление герменевтики библейской во 2-й половине 19 века в русской богословской науке во многом было определено работой и связанными с ней дискуссиями по переводу Библии на русский язык, в связи с чем встал важный для герменевтики библейской вопрос об авторитетном церковном тексте Священного Писания. В этот же период систематическое изложение герменевтической дисциплины было предложено русскими богословами П. И. Савваитовым (1815-1895), уделявшим большое внимание изучению и типологизации смыслов библейского текста, проблеме его коннотативной интерпретации, и И. Н. Корсунским (1849-99), посвятившим ряд исследований типологической систематизации методов толкования (выделял буквально-исторический и типологический, а также вспомогательный методы) и анализу исторической эволюции толковательных принципов у палестинских иудеев периода Второго Храма и в иудейской александрийской диаспоре. В конце 19 - начале 20 века перед русской библейской школой встала проблема выработки собственной позиции по отношению к доминировавшему тогда на Западе историко-критическому методу. В этой связи значительное число русских богословов (Н. Н. Глубоковский, П. А. Ютеров и др.) в целом очень критично отнеслись не только к герменевтическим предпосылкам историко-критического метода, но и к конкретным результатам исследований западных библеистов. Продолжение дискуссии о возможности принятия предпосылок историко-критического метода и о пределах его применения для толкования Писания обусловило возникновение исследовательского направления, сторонники которого стремились сформулировать герменевтические основания для ограниченного принятия историко-критического метода в православном толковании (еп. Кассиан, А. В. Карташёв и др.). Среди греческих богословов сторонниками синтеза историко-критического метода с традиционной церковной экзегезой были В. Веллас (1902-69) и др. В конце 20 - начале 21 века продолжение изучения Священного Писания в традиции святоотеческих толкований с использованием новейших исторических и археологических открытий характерно для греческих исследователей [Н. Василиадис (родился 1927)]. В контексте этой традиции возникает новый интерес к исследованию святоотеческих подходов к толкованию священных текстов, особенно к типологии и к теории; анализу этих подходов посвящены исследования протоиерея И. Брека (родился 1939) и других учёных.

Лит.: Савваитов П. Библейская герменевтика. СПб., 1859; Корсунский И. Н. Иудейское толкование Ветхого Завета. М., 1882; он же. Новозаветное толкование Ветхого Завета. М., 1885; Ютеров П. А. Очерк истории толкования ветхозаветных книг Священного Писания. Казань, 1910; Russell L. Feminist interpretation of the Bible. Phil., 1985; Камчатнов А. М. История и герменевтика славянской Библии. М., 1998; Вайс М. Библия и современное литературоведение: Метод целостной интерпретации. М.; Иерусалим, 2001; Гиршман М. Еврейская и христианская интерпретация Библии в поздней античности. М., 2002; Шиффман Л. От текста к традиции. М.; Иерусалим, 2002; Библия в современном мире: аспекты толкования. М., 2002; Герменевтика библейская // Православная энциклопедия. М., 2006. Т. 11 (библ.); http://www. rzuser.uni-heidelberg.de/dr6/hermeneutik.html (bibl.).